Анатолий Цыганков 21.10.2009 г.

Никакого «Пикалево» в Костомукше не случится. Нет для этого причин, но общественная дискуссия на эту тему разоблачительна для некоторых профсоюзных вождей

Грохочущее эхо трудового конфликта в городе горняков Костомукше вчера овеществилось в Петрозаводске пресс-конференцией с участием профсоюзных лидеров в лице карельских вождей отделения Федерации независимых профсоюзов РФ (представительствовал Г. Гришунин), специального посланца А. Казанцева, председателя профсоюзной организации АО «Карельский окатыш» горно-металлургического профсоюза России, входящего в состав ФНПР, и делегата от комбината И. Скрыникова, являющегося директором по социальным и административным вопросам АО «Карельский окатыш». Смысл встречи очевиден - объяснить журналистам, что нельзя доверяться заявлениям руководителей одной из профсоюзной организаций, действующей на ГОКе, то есть здешнему Соцпрофу, активность которого стала общественно заметной и уже даже беспокоящей. Одних нескрываемо раздражает то, что соцпрофовцы перевирают факты реального состояния дел на комбинате, тем зазря смущая население города (представитель администрации ГОКа И. Скрыников убеждал журналистов, что лидерам Соцпрофа веры нет). Другие озабочены иным: опасаются, как бы безобидный и совершенно малочисленный социальный протест в Костомукше, если не загасить его сейчас, не вылился потом вдруг во что-нибудь неуправляемое на вроде кондопожских событий, потрясших осенью 2006 г. не только Карелию, но и Россию даже. Силовые органы боятся такого стихийного сценария, памятуя о чрезвычайной круговерти, когда не задавленный конфликт в Кондопоге «местных» с «приезжими» вылился в уличный бунт и даже погром с национально-криминальным подтекстом. Третьи - о горно-металлургическом профсоюзе речь - не хотят порушить идущий диалог между комбинатовским начальством, с одной стороны, и трудовым коллективом - с другой. Наверняка, список групп интересов больше, однако ограничимся этим рядом.

Начнём с фактов. Они должны объяснить, насколько объективен трудовой спор с элементами шантажа (говорят, Соцпроф грозится забастовкой, вроде бы так обстоят дела, по крайней мере, об этом говорили на пресс-конференции И. Скрыников, А. Казанцев и примкнувший к ним Г. Гришунин). Если отвлечься от эмоций и словесных спекуляций, то чаще всего упоминаются две темы. Во-первых, будто бы руководство ГОКа массово сокращает работников комбината, что порождает ответное требование - восстановить уволенных. Во-вторых, гоковские хитроумы руководители экономящие на рабочих увольняют «своих», заменяя их «чужими», находя выгоду в том, что гастарбайтерам можно меньше платить и не беспокоиться об их социальном положении.

И. Скрыников, напротив, уверяет, и у нас нет причин не верить ему, что никаких массовых увольнений на комбинате нет. За всё кризисное время, начиная с осени 2008 г., сокращено 33 работника и ещё 46 человек в настоящий момент предупреждены, что в их услугах комбинат не нуждается (кто желает, могут переучиться, приобретя другие специальности). Если исходить из того, что вначале речь заходила о сокращении полутора тысяч комбинатовских рабочих, то конечный итог выглядит совершенно благополучным. Более того, была найдена модель, когда, пойдя на какие-то неизбежные утраты (ну, например, выходящим на пенсию перестали выплачивать пособие в размере полугодовой оплаты труда), сохранена была выгодная для работников форма оплаты труда, и размер зарплаты, разумеется. Рабочие, не вырабатывая месячной трудовой нормы, получали при этом стабильно 75% от средней заработной платы. Более того, как оказывается, и сама средняя зарплата по комбинату в докризисные годы и в нынешние кризисные мало суммой отличаются: было 33 тысячи рублей в месяц, стало - 31 тысяча. Это подтвердил и А. Казанцев, правда, оговорившись, мол, деньги эти, уложенные в корзину прожиточного минимума, всё же разнятся: до 2008 года заработная плата равнялась пяти прожиточным минимумам, а сейчас только трём.

Хотя, отвечая на уточняющие вопросы, обнаружилось, что, да, действительно, некоторые категории рабочих, прежде имевшие большие зарплаты (до 60 тысяч рублей и выше), в самом деле, потеряли в оплате, и много потеряли, скажем, работники рудоуправления. Но в целом, для всего коллектива - а это почти четыре тысячи человек - ситуация, подчёркивалось выступающими, совершенно не критичная.

То есть, массовых сокращений на комбинате не обнаруживается, а средняя заработная плата имеет тенденцию даже расти.

Теперь о второй претензии Соцпрофа: костомукшских рабочих увольняют, для того, чтобы на освобождающиеся места их набирать более «дешёвых» по финансовому содержанию гастарбайтеров. Тут сразу возникает вопрос: а сколько таких сегодня в сфере комбинатовского интереса? Так заданный вопрос на слух звучит, согласимся, странно. Но приходится отделять рабочих собственно комбинатовских от тех, которые работают на комбинат, однако в штате его не числятся. Речь идёт подрядных организациях, сопровождающих деятельность «Карельского окатыша». Тут ясности не было в ответах организаторов пресс-конференции.

Надо пояснить, что такая форма взаимоотношений, когда ряд работ ГОК передаёт смежным, но юридически самостоятельным организациям, имеет вполне конкретную задачу: минимизировать налоги, снять ответственность с головного предприятия (ГОКа-«матки») за всё происходящее внутри предприятий, работающих на подряде. Финансово целесообразная для ГОКа модель и порождает психологические трения, которыми манипулируют представители Соцпрофа и идейно близкие им костомукшские же члены Федерации профсоюзов России (на ГОКе действуют сразу три самостоятельных профсоюзных организации, хотя для участия в пресс-конференции приглашены были по понятным причинам только представители ФНПР / ГМПР, так как они ходят в союзниках у комбинатовской администрации, что и не скрывается).

Информацию о числе «подрядных работников», суммах оплаты их труда, журналисты чуть ли не клещами вытаскивали из устроителей пресс-конференции. После препирательств в конце концов было приблизительно сосчитано, что примерно тысяча-полторы трудятся на смежных предприятиях. Как оплачивается их труд - осталось тайной. Сколько в этом числе «заёмных работников» (этим странным термином пользовался профсоюзный вожак Александр Казанцев, почему-то избегая совершенно внятного определения - «гастарбайтер») - тоже осталось загадкой. Достоверно известно лишь то, что на самом ГОКе выписанных из-за пределов Карелии и России работников лишь тридцать человек.

Из услышанного не трудно сделать вывод о том, что на ГОКе всё благополучно, а вот на подрядных организациях, финансовой пуповиной связанных с головным предприятием, происходящее известно, видимо, только Соцпрофу. По крайней мере, к такому умозаключению приходишь, выслушав гоковскую делегацию на пресс-конференции. Так что дым стелется. Потому и высматривают пытливые огонь.

Не станем обсуждать тему: много или нет три одновременно действующих профсоюзных организации на одном предприятии. Это решение самих членов. Понятно, что сила голоса у них разная. Горно-металлургический профсоюз (коллективный член ФНПР) объединяет 2044 работника комбината. Тогда как гоковские отделения Соцпрофа и Федерации профсоюзов России (ФПР) в сумме набирают до полутора сотен человек (мало того здесь ещё и членство двойное существует, то есть значительная часть сразу в обоих профсоюзах состоят). Надо отдать должное корректности генералитету Костомукшского ГОКа, готовому работать со всеми профсоюзными объединениями и, как мы поняли из выступления И. Скрыникова, представители ГМПР/ФНПР и Соцпрофа одинаково входят в состав комиссии по ведению коллективных переговоров. То есть имеют возможность доказывать в рамках согласительных процедур свою правоту. Но соцпрофовцы вроде бы не желают этого делать (так утверждали Скрыников с Казанцевым), тем подталкивая к мысли, что тут бузотёры какие-то собрались, не умеющие конструктивно работать с комбинатовской администрацией. Поскольку возразить было некому, то мы не станем доверяться на слово оппонентам Соцпрофа. Может быть, профсоюзный вождь А. Казанцев прав, а может быть и умалчивает что-то.

Точно можно лишь говорить о том, что горно-металлургический профсоюз, который на комбинате возглавляет Казанцев, не намерен защищать интересы не своих членов, и не работающих на комбинате. Он сам это не единожды произнёс по ходу пресс-конференции. А кому-то ведь надо и на работников подрядных предприятий внимание обратить. Соцпроф, похоже, и занял ситуационно эту нишу. Действуя при этом агрессивно (по крайней мере, в заявлениях своих) и тем невольно придавая решимость лидерам ГМПР/ФНПР. Соцпроф формулирует вопросы, которые, похоже, боятся задавать лидеры политкорректного независимого профсоюза.

Приведём иллюстрацию этой мысли, опять отсылаясь на пресс-конференцию. Александру Казанцеву задаётся прямой вопрос: как гоковское отделение ГМПР отреагировало на информацию о том, что владелец «Северстали» Алексей Мордашов получил не так давно дивиденды сразу за несколько лет в размере 20 миллиардов 499 миллионов рублей, при том что, ссылаясь на мировой финансовый кризис, экономит на зарплатах работников ГОКа? Вопрос правомерный, потому что обсуждается в Костомукше и питает доверие к Соцпрофу. Ответ Казанцева удивителен. Он говорит, что это личное дело владельца как ему своими деньгами распоряжаться, на что их тратить. Легко угадать реакцию в среде рабочих на подобный ответ профсоюзного босса. Но никто ведь и не лезет со своим жадным счётом в карман владельца, а люди просто хотят понять: на что 20,5 миллиардов потрачены. На приобретение яхт? Дворцов? На покупку островов? Если производство валится (Скрыников говорил, что последний год принёс комбинату убытки в размере 1,4 миллиарда рублей), то куда 20,5 миллиардов рублей личных дивидендов владельца ушли? Это отнюдь не обывательский вопрос, людей жаждущих делить чужое. Это вопрос, в том числе, и о том как специалисты ГОКа работают с информацией. По ходу пресс-конференции, скажем, неожиданно прозвучало, что значительная часть дивидендов Мордашова спасательным парашютом гасят сейчас катастрофическое падение империи «Северстали», в том числе и ГОК выручая тоже. Но, похоже, Казанцев об этом не знал до сих пор, как и приглашённые журналисты, в противном разе отвечал бы умнее.

В Костомукше все осведомлены, какую сумму дивидендов получает А. Мордашов (по годам и даже срокам выплат), а представители ФНПР предлагают не доверяться информации, размещаемой в СМИ, мало, мол, что журналисты понапишут. И Скрыников не поправил соратников по пресс-конференции, сказав бы, например, что материалы эти выложены на сайте ОАО «Карельский окатыш». После этого надо объяснять, почему в Костомукше слушают соцпрофовцев?

Политическая корысть последних - понятна. Соцпроф не имеет большого авторитета и потому для него возможность вцепиться в ляжку хозяйскую - одно удовольствие. Они борются. Независимые профсоюзы сидят в кабинетах - договариваются, опасаясь выступать в роли защитников. Они так хотят защищать рабочих, чтобы работодатели и власть не посмотрели на них косо. От того наличие задиристого Соцпрофа, как ни странно это прозвучит, защищает в том числе и бесцветные, основательно обюрокраченные наши независимые профсоюзы (уважая профзащитный институт не закавычиваем понятие «независимые», хотя и хотелось бы это сделать).

В демократичном обществе все роли расписаны и чтобы достичь общего результата, каждый экономический, политический, общественный институт должен соответствовать своему функциональному предназначению. Собственники извлекают прибыль и расширяют производство, если считают это целесообразным для себя. Профсоюзы бьются за то, чтобы на работниках не экономили. И должны использовать для этого все законные способы: колдоговора выгодные для наёмных работников заключать, забастовками работодателей стращать, и даже проводить их при необходимости. Каждый делает своё, стремясь к недостижимой общей гармонии. Постоянно путаясь и побеждая в компромиссах. Хорошо, что в Костомукше существует Соцпроф и плохо, что ФНПР в Карелии такой, какой он есть сегодня.