О состоянии и перспективах отечественной черной металлургии рассказывает председатель экспертного совета по металлургии и горно­рудной промышленности при комитете по промышленности, строитель­ству и наукоемким технологиям Государственной думы Андрей СКОЧ:

Какое место занимает металлургия в российской экономике?

Отрасль сейчас выглядит предпочтительнее многих других. Она находится хоть и в сложном, но вполне жизнеспособном состоянии. У нас очень мало потерь - практически отсутствуют остановленные производства. И если государство создаст условия движения вперед, этот "паровоз" потащит за собой длинный состав.

Называть отрасль бюджетообразующей в полном смысле этого слова рано, но она сегодня занимает третье место после нефтяной и газовой по объемам нало­гов, валютных поступлений. Причем это не только экономически, но и социально значимая отрасль. Я имею в виду занятость.

На одной только "Северстали" трудится 45 тысяч человек. По сырьевой базе в целом положение удовлетворительное. Железорудного сырья хватает. Есть некоторый дефицит коксующихся углей, но проблема вполне решаема, если го­сударство займется урегулированием этого вопроса. Производство с 1998 года выросло примерно на 20%, а только за 2000 год - на 17%. Падение объемов экспорта до 1990 года шло катастрофическими темпами - ведь производство снизилось почти на 60%, но после девальвации рубля отрасль ожила, объемы производства росли на протяжении десяти лет.

Сейчас наблюдается относительное снижение темпов. За последние три года слегка снизился и экспорт, поскольку ожила внутренняя экономика и, со­ответственно, выросли потребности в потреблении металла, причем потребле­ние стало платежеспособным. Но экспорт - далеко не такая интересная статья бюджета, как многим кажется. Помимо оживления внутреннего рынка есть и другая причина снижения. Это дискриминационные меры, которые применяют­ся против российской металлургии.

Как развивалась отрасль в советский период? Что изменилось после 1991 года?

В советский период металлургия развивалась, во первых, в рамках регу­лируемой экономики и, во вторых, в рамках интеграционных связей СССР и СЭВ. Развал того и другого и предопределил диспропорции в развитии предприятий. Поэтому задача состоит в их скорейшей реструктуризации. Только так можно ликвидировать возникшие дисбалансы. После 1991 года государство, мягко говоря, помогало отрасли не сильно. Однако и оставшись на бобах, предприятия, как могли, шли по пути модернизации.

Но крупных проектов, конечно, ждать, не приходилось кроме проекта стан-350 Оскольского металлургического комбината (стоимость объекта - более 500 миллионов долларом. Других проектов такого уровня нет. Это свидетельствует о том, что в целом в отрасль в последнее десятилетие развивается слабо. Ведь любой металлургический проект – это как минимум полмиллиарда. Плюс сроки окупаемости. Отрасль-то одна из самых капиталоемких.

Закончился ли в металлургии период выживания? Можно ли считать, что эта отрасль уже вступила в период развития?

Девальвация рубля дала исключительно положительный импульс всей российской экономике. Импортные товары в один момент перестали быть конкурентоспособными, и отечественная промышленность ожила. Рублевая масса от экспорта возросла в четыре раза. При этом внутренние цены на сырье и энергоносители росли гораздо меньшими темпами. Между ценой и себестоимос­тью возник благоприятный, скажем так, зазор. И мы его эффективно использовали. К тому же достаточно благоприятной была и конъюнктура мировых рынков.

Но период так называемого валютного коридора вынул из предприятий практически все резервы. То есть оборудование подолгу не ремонтировалось. Амортизация достигала 70%. Резерв, появившийся после девальвации, исчерпан. Металлургия так "отощала", что с 1998 года только немного "отъелась" и залатала наиболее зияющие дыры. Тарифы на энергоносители и транспорт ведут металлургию к низкой рентабельности. И если не снизятся таможенные платежи, некоторые предприятия достигнут критической черты.

Пока государство не примет прямого участия в реструктуризации и модерниза­ции отрасли, разговоры о развитии будут носить во многом декларативный характер.

Отечественная металлургия считается экспортоориентированной. Какие дополнительные проблемы это создает?

По большому счету, внутренний рынок для нас не менее эффективен, чем экспорт, как по ценам, так и по условиям платежей и оборотным средствам. На рынок высококачественного металла нас просто не пускают, вытесняя в нишу поставок полупродукта.

Закончился ли передел собственности в отрасли? Ожидаются ли в ближай­шее время новые "металлургические войны" и, соответственно, лоббистские и информационные?

Наша отрасль приватизирована на 92%. Что касается "внутреннего передела", то на данном этапе он перешел в фазу борьбы за влияние и возможность управлять. Главный инструмент передела сфер влияния сейчас - Закон о банкротстве. Вот это палка о двух концах, которая может защитить, а может и без разбора бить по своим. Металлургических войн как таковых уже нет. Есть ло­кальные очаги, которые в ближайшее время будут погашены. Есть устоявшееся влияние определенных финансово-промышленных групп в различных регионах. Резких скачков не ожидается.

Возникнут ли в результате процессов передела собственности крупные территориальные металлургические комплексы, включающие добычу сырья, его переработку и производство конечной продукции?

Мы живем в эпоху глобализации, и отрицать это смешно. Вертикальной интеграции и холдингообразованию в России препятствует распыленная собственность. То есть разные собственники находятся на разных стадиях технологического цикла, допустим, от добычи руды до конечного продукта.

Любой процесс, ведущий к развитию отечественной экономики, должен поощряться и стимулироваться государством. Пока этого не будет, воз не сдвинется. От­мена льгот или особых условий для определенных финансово-промьшшенньгх групп уже нанесла и еще нанесет серьезнейший ущерб как раз созданию ВИКов. Порой созданию вертикально интегрированных структур мешают и амбиции руководителей предприятий черной металлургии, противоположность экономических интере­сов. От строительства крупных холдингов в условиях, когда глобализация в черной металлургии идет семимильными шагами, когда в Японии, в Европе или Америке создаются гиганты по 30-40 тонн выплавки, мы уйти не можем. Или проиграем.

Если усиливающееся российское государство перейдет от слов к делу, какими будут критерии отбора тех, кто "достоин" оставаться собственником и даже может попытаться стать собственником эффективным?

Эффективность предприятия может оценить только один субъект - рынок. Если государство вмешается в этот процесс, то произойдет откат к экстенсивной экономике, и населению придется загодя бежать фотографироваться на очеред­ную "карточку потребителя". Если же государство хочет усиливаться с точки зрения обеспечения выполнения принятых им законов или для того, чтобы дать толчок развитию приоритетных отраслей, которые возвратят во много раз боль­ше того, что государство в них вложит, то кто же может против этого возразить!

Нужна ли для успешного развития металлургии в долгосрочной перспективе продуманная концепция промышленной политики?

У государства должны быть приоритеты развития. Экономика - это не только новомодные теории. Это именно развитие приоритетных направлений, которые "потащат" за собой другие отрасли, обеспечат наполнение казны, занятость, снятие социальной напряженности и так далее.

Но концепция не должна состоять только из тезисов и лозунгов. Она долж­на быть ведома государством, лоббироваться им, как бы ни были скудны его финансовые ресурсы. Такая концепция есть и по черной металлургии на 2000 - 2005 годы. Но она носит скорее декларативный характер.

Сейчас Минпром готовит разработку по металлургии до 2010 года. Прак­тически все заводы принимают в этом участие. Наша тяжелая отрасль надеется на материнский, внимательный и заботливый взгляд государства. Но это не иждивенческая позиция. Речь не идет о прямых инвестициях из бюджета. Металлургия уже восстановила 80% объема производства от советских времен.