Аналитики считают, что в России он наступит в 2005 году.

Пришла беда откуда не ждали. Снова, господа, кризис. На сей раз - в металлургической промышленности. Кризис до такой степени, что, по заверениям аналитиков, если все так и дальше пойдет, к 2005 году в России вообще никакой металлургии не останется.

В чем же дело? Так ведь хорошо жили металлурги, в таких прибылях ходили, и пожалуйста тебе... Но давайте для начала разберемся, за счет чего хорошо жили.

В свое время шоковую терапию металлургам удалось благополучно пере-жить (а на кризисе 98-го еще и куда как замечательно подзаработать - прибыль только сталелитейных компаний составила около 70 миллиардов рублей) исклю-чительно за счет экспорта. Низкий курс рубля и железнодорожные тарифы, деше-вое сырье и энергоресурсы - вот слагаемые невысокой, по общемировым меркам, себестоимости продукции и, соответственно, невысокой же продажной цены. В огромных количествах мы гнали на экспорт сталь, кокс, чугун, полуфабрикаты. Не самого, может, высокого качества, зато недорого.

В принципе, если бы в отрасли не воровали, если бы не случалось предна-меренных банкротств и не происходило бы такого масштабного вывоза капитала за рубеж, прибылей вполне могло бы хватить не только на зарплаты и налоги, но и на техническое перевооружение металлургической промышленности (некоторые предприятия, впрочем, таки перевооружились, но это - лишь небольшая часть).

Потратившись на обновление и развитие производства, мы вполне могли бы предложить зарубежным товарищам высокотехнологичную и вполне конкурентоспособную продукцию и сейчас жили бы в шоколаде. Однако отечественные металлурги пошли другим путем: занятые между со бо иными трудными разборками и переделами, они поддались соблазну при минимуме вложений произ-водить на экспорт все большее количество продукции низкотехнологичной. До 99-го года кокс и полуфабрикат брали неплохо. А потом спрос на металлургичес-кую продукцию низкого передела резко пошел вниз.

Помимо снижения спроса, происходившего по естественным причинам, российский экспорт ограничивался еще и искусственно - по результатам анти-демпинговых расследований. Первыми стали выражать свое недовольство американцы: что это, мол, вы торгуете задешево, сбиваете нам цены, не даете спокойно зарабатывать. Кончилось тем, что с середины 2000 года поставки российской горячекатаной стали в Штаты прекратились. Вскоре примеру аме-риканцев последовали Мексика и Аргентина. В итоге, по данным Министерства экономического развития и торговли РФ, только за 2000 год всевозможные санкции, принятые по результатам антидемпинговых расследований, нанесли российской металлургии ущерб на миллиард долларов.

На сегодня ситуация на мировом рынке только усугубилась. После терактов 11 сентября грохнулся рынок алюминия. Цены упали почти на треть, не ис-ключены массовые банкротства, уже имевшие место в черной металлургии (только в США за последние два года обанкротились 25 сталелитейных компаний). По оценкам экспертов, на текущий момент перепроизводство только в сталелитейной промышленности - треть от общего объема. В результате - самые низкие за последние 20 лет цены. Полная паника, короче говоря. Американские политики, недавно побывавшие у нас с визитом, не то что просили, а буквально требовали от российского правительства сокращения выпуска металлургической продукции минимум на 10%. И это еще по-божески, надо сказать. Американские сталели-тейные компании планируют сократить годовую выплавку стали на 20%.

Помимо прочего, у нас начались проблемы с азиатским рынком. Дело в том, что на протяжении долгих лет одним из самых стабильных потребителей нашей стали был Китай. При таком партнерстве мы могли спокойно жить, не слишком даже озабочиваясь мировой конъюнктурой. Однако недавно китайцы сообразили, что производить металл у себя выгоднее, чем закупать у соседей, и, наращивая собственные объемы производства, от импорта постепенно отказываются. Принятое недавно руководством КНР решение о строительстве пяти новых крупных металлургических заводов стало для российских металлургов ударом ниже пояса.

Попытки переориентироваться на внутренний рынок, где ценовая ситуация пока более или менее стабильная, спасти положение не могут: спрос внутри страны имеет свои пределы и просто не в состоянии поглотить весь экспорт.

Плюс к тому, на внутреннем рынке тоже конкуренция. И не только со стороны европейских производителей, но и со стороны бывших республик СССР, в особенности Казахстана и Украины. Скажем, основной объем импорта в черной металлургии (около 50%) - это закупки труб для газо- и нефтепроводов. Основным их поставщиком наряду с Германией и Италией является Украина. Из-за налоговых льгот, которые получают украинские металлурги, их трубы оказались почти вдвое дешевле российских. Разумеется, берут украинские трубы. В итоге недополученная прибыль наших предприятий, по оценкам Фонда развития трубной промышленности, составила около 50 миллионов долларов.

Со всех сторон обложенные конкурентами и не облагодетельствованные налоговыми льготами, российские металлурги оказались лицом к лицу со страш-ной правдой жизни: чтобы хоть кто-то и хоть что-то захотел у нас покупать, придется поставлять на рынок не дешевый полуфабрикат, а качественный, кон-курентоспособный товар. А для того чтобы товар такой произвести, придется срочно модернизировать предприятия, тем более что имеющиеся мощности отрасли, по официальным данным, изношены на 60-70%. Оказывается, однако, что проводить техническое перевооружение не на что.

Мало того, что модернизацию производства в значительной мере тормозит несовершенство налогового законодательства (скажем, при получении кредита на приобретение оборудования процент взимается не с прибыли, полученной от работы этого оборудования, как во всем мире, а с кредита). Так еще и с тарифами естественных монополий ситуация сложилась патовая.

Ровно в тот момент, когда металлурги осознали необходимость приводить производство в соответствие с мировыми стандартами, наши дорогие естествен-ные монополисты - энергетики и железнодорожники - тоже решили соответство-вать мировому уровню. Ввиду чего с 2000 года у нас начался ускоренный рост цен и тарифов на услуги естественных монополий. Меньше чем за год тарифы на электроэнергию увеличились на 67%, цены на коксующийся уголь - на 60%, же-лезнодорожные тарифы - от 29 до 100%, в зависимости от категории поставляемой продукции. В рублевом выражении возникшие в этой связи дополнительные затраты исчисляются миллиардами. В процентном - и вовсе дичь. Выходит, что железнодорожники и энергетики выкачивают из металлургических комбинатов до 45% всех вырученных ими от производства средств (если учитывать еще и оплату за перевозки экспортной продукции, то вообще больше 50%). Простая арифметическая задачка: посчитайте, сколько процентов от выручки останется предприятию, после того как оно расплатилось с естественными монополистами и перечислило разнообразные налоги в разнообразные бюджеты, если в новом году тарифы на перевозки и электроэнергию снова поднимутся почти вдвое. Правильно. Производство при такой обдираловке становится нерентабельным. Предприятие банкротится.

Особо прогрессивные товарищи от металлургии уже всерьез взялись об-суждать проблему развития альтернативных железнодорожному видов транс-порта. Вот, скажем, немцы морским путем везут в Рур руду из Бразилии. С пере-валкой в Роттердаме перевозка одной тонны руды обходится в четыре раза де-шевле, чем Череповецкому комбинату дорога от «Карельского окатыша». К слову, 70 процентов произведенной на европейских заводах продукции доставляется к портам автомобильным транспортом. В общем, насколько нам известно, сейчас просчитывается, почем обойдется восстановление речных перевозок на территории РФ. Может, не так уж и дорого выйдет, может, оно и лучше парохо-дами... С энергетиками все гораздо хуже: альтернативы пока никто не придумал.

Это, заметим, говорит человек из «Северстали», которая наряду с «Запси-бом», НЛМК и Магниткой относится к числу наиболее успешных предприя-тий, активно ведущих реконструкцию и наращивающих объемы производства высококачественной продукции. Что уж говорить об остальных... Заживо банкроты.

Руководитель аналитического центра при компании «Северсталь» Евгений Черняков в одном из интервью откровенно заявил, что если цены на энергоносите-ли будут и дальше стремиться к мировым, то к 2005 году черной металлургии в России вообще не будет. На мировом рынке цены имеют долгосрочную тенденцию к снижению, и если к этому прибавить рост себестоимости продукции, то мы полу-чаем такие ножницы, каких ни одно российское предприятие не выдержит.

Но банкротство меткомбината - это не просто само по себе разорение, а как минимум, ЧП районного масштаба. Подавляющее большинство предприятий (в особенности это касается черной металлургии) являются градообразующими, то есть полгорода трудится на заводе, а еще полгорода обслуживает за-водчан за прилавком, в ресторане, поликлинике, учит их детей в школе и чинит заводчанам сливной бачок. Не будет завода - весь город останется без работы, а городской и областной бюджеты - без дохода. Металлургический кризис в России означает финансовый кризис пяти-шести областей.

Похоже, первым это понял губернатор Кемеровской области Аман Тулеев. После того как впервые за последние годы в черной металлургии Кузбасса был получен отрицательный финансовый результат (убытки за 10 месяцев 2001 года - около 300 млн. руб.), он направил Путину письмо. В нем просьба «дать указание подготовить ближайшее заседание Госсовета России и посвятить его обсуждению вопросов формирования эффективной для России политики естественных монополистов, позволяющей развивать производительные силы не только РАО «ЕЭС России», ОАО «Газпром» и МПС, но и других основных отраслей нашей промышленности, которые являются потребителями их услуг».

То, что из губернаторов Тулеев забеспокоился первым и очень сильно, вполне понятно. В находящемся за Уралом Кузбассе ситуация усугубляется тем, что высокий железнодорожный тариф на перевозку готового проката делает местную продукцию неконкурентоспособной по сравнению с такой же продукцией Магнитогорского, Нижнетагильского, Череповецкого и Липецкого металлургических комбинатов. Стоимость перевозки одной тонны металла от Новокузнецка до Москвы обходится в два раза дороже, чем из Екатеринбурга в Москву. И если не установить тарифную дифференциацию, продукция комбинатов Кузбасса выпадет из конкурентной борьбы. Металлургия региона рухнет, а с ней вместе - угледобывающая и железорудная промышленность. До свиданья, экономика области! Здравствуйте, рельсовые войны! Впрочем, если Кузбасс и будет первым, то уж единственным он точно не окажется. Ситуация-то, действительно, очень серьезная и вполне может привести к новому экономическому кризису в масштабе всей страны. Тулеев напомнил, что пострадают при этом и сами энергетики, а заодно и железнодорожники: что они будут возить, куда направлять свои энергетические мощности, на чем зарабатывать, если комбинаты встанут?

Но меня, сказать честно, судьба энергетиков и железнодорожников мало волнует. Мне больше интересно, что будет с нами, дорогие налогоплательщики, если комбинаты таки встанут и бюджет Российской нашей Федерации, и без того тощий, отощает еще процентов на 20. Ровно на столько, сколько приносит казне металлургическая промышленность.